Высокие чувства по низким ценам [= Иудино племя ] - Татьяна Рябинина

* * *

Анна сидела на кухне и дрожащими руками капала в рюмку с водой корвалол. Галина натянула платок до бровей и, хлопнув дверью, ушла в церковь на вечернюю службу.

Ни дня без скандала. Анна с ужасом поняла, что ненавидит дочь. До истеричной дрожи, до едва сдерживаемого визга. Ненавидит и боится. И как только из крошечной пухленькой девочки с перевязочками на ручках и ямочками на щеках смогло вылупиться это злобное чудище? Разве думал дядя Федя, что может выйти такое? Он всегда был так счастлив, когда крестили его детей, племянников, внуков.

Она прикрыла глаза и попыталась вызвать из небытия лицо теткиного мужа. Чем-то он напоминал ей молодого Юрия Яковлева в фильме «Идиот». Такой же открытый и беззащитный взгляд, мягкий голос. А какая красота выходила из-под его пальцев! Золото солнечно сверкало, серебро мерцало таинственно, камни светились и пели. Он вкладывал в них свою душу – яркую и теплую.

Анна усмехнулась. Он мог бы быть сказочно богат, но деньги мало его интересовали. Совершенно случайно Анна узнала, что дядя Федя потихоньку от жены делал золоченые оклады для икон, украшенные драгоценными камнями, и жертвовал церквям.

Он любил Галю. Наверно, больше всех своих внуков и внучек. Радовался, что хотя бы одна из всех верит в Бога, всегда брал ее с собой в церковь. Когда его парализовало, Галке было… Да, пятнадцать. Тогда она еще не стала такой, как сейчас. Правда, всегда была упрямой и прямолинейной. Никогда не скрывала свою веру, носила крестик, отказалась в пионеры вступать. Они с Мишей хоть и были далеки от церкви, все же радовались, что дочь умеет отстаивать свои убеждения. И что теперь? Злоба, нетерпимость, фанатизм. Словно с дядей Федей умерла вся любовь, доброта и терпение. И напрасно соседка убеждала, как сказочно ей повезло, мол, не пьет дочка, не колется, по мужикам не таскается. Анна втихаря думала, что лучше уж бы таскалась. Глядишь, и внучку принесла бы в подоле, все лучше, чем весь белый свет ненавидеть.

Вот теперь, казалось бы, все обернулось к лучшему. Да, она, Анна, сглупила, когда вылезла со своей идеей признать тетку недееспособной. Но та умерла. И они с Галиной, вместо того, чтобы остаться в результате этой непродуманной аферы на бобах, должны получить по завещанию приличную сумму. Они сразу договорились, что покупают Галке однокомнатную квартиру, оплачивая ее стоимость пополам, каждая из своей доли наследства. И что? Выясняется, что ее несчастную идею о теткином сумасшествии с большим успехом начала развивать Зоя, недовольная тем, что львиная доля наследства досталась одной только Женечке. Та самая Зоя, которую она совсем недавно убеждала. А Зоя, в свою очередь, убедила Валеру и даже Кирилла. Они наняли адвоката и теперь готовят иск. А если у них все получится и завещание признают недействительным, значит, они с Галиной не получат ни гроша.

Галка, разумеется, во всем обвинила ее. Твоя, мама, была идея, ты и расхлебывай. А мне, будь добра, обеспечь жилплощадь.

«И куда же мне деваться? - поинтересовалась Анна, - в монастырь уйти?». «Куда?! В монастырь? – презрительно оттопырила губу Галина. – Да кому ты там нужна? Кто тебя туда примет?». – «Ну тогда, может, сама пойдешь, святая ты наша? Будешь наши грехи отмаливать».

Что тут началось! Доченька вылила на нее такой ушат всевозможных обвинений, что Анна просто опешила. «А как насчет «не судите, да несудимы будете»?» - с трудом вклинилась она в Галкины вопли. «Я, мама, сужу не тебя, а твои грехи!» - высокомерно ответила та. - «И это на мои грехи ты визжишь и слюнями брызгаешь?» Галина не нашлась что ответить, схватила сумку и убежала.

Выпив корвалол, Анна поставила рюмку на стол, и тут раздался резкий, нетерпеливый звонок. Забыла что-то, поганка, подумала она, и сердце снова выдало барабанную дробь.

- Ну, что тебе еще надо? – рявкнула она, открывая дверь, и осеклась.

На пороге стоял, ослепительно улыбаясь, Алексей, муж Марины.

- Здравствуйте, Анна Израилевна, - он наклонился и поцеловал ее руку, лежащую на замке. – Можно войти?

- Заходите, - опомнилась Анна. – Извините, что я так… Подумала, что Галя вернулась.

- Я ее видел. Она неслась куда-то семимильными шагами. Похожая на воронье пугало. Надеюсь, она меня не заметила. – Алексей вошел в прихожую, прикрыв за собой дверь. – Я к вам, в общем-то, по делу.

- Пойдемте на кухню, - Анна почему-то заволновалась и попыталась плотнее запахнуть халат. – Чай, кофе?

- А может, по рюмочке? Вместе с кофе? – приподнял брови Алексей, нахально глядя ей в декольте.

Анна порозовела и вытащила из кухонного шкафа бутылку коньяка, слишком сильно стукнув ею об стол. «Я что, совсем рехнулась? – разозлилась она на себя. – Этот сопляк годится мне в сыновья, он всего-то на два года старше Галки».

Насыпая в джезву кофе и сахар, Анна искоса посматривала на Алексея. Черные блестящие волосы, насмешливо прищуренные синие глаза, четко очерченные скулы, легкая тень на гладко выбритых щеках. Просто реклама какого-то мужского товара, одеколона, например. От одного пронзительного взгляда невольно теплеет в животе. Породистый и уверенный в себе самец. Она видела, как пытается притиснуться к нему Виктория, с какой бешеной ревностью следит за ним Марина. И, между прочим, как он сам посматривает на Веронику. Странно только, что он нашел в Маринке? Богатую бабушку?

- Так что там у вас? – разливая кофе, с вызовом спросила она.

- А может, перейдем на ты?

- Да как хочешь, - пожала плечами Анна.

«Дура, держи себя в руках! Это просто смешно!»

- Аня, ты со своей навязчивой идеей попала пальцем в небо, - Алексей погрел в ладони рюмку с коньяком и отпил глоточек.

- Еще ты мне будешь хамить? – вскипела Анна. – Как будто любезной доченьки мало! Не пошел бы ты, парень, в далекую страну.

- Потише, дорогая моя, - он поставил рюмку и накрыл ее ладонь своею, с широким ободком обручального кольца на безымянном пальце.

- Я тебе не дорогая, молокосос! – Анна попыталась вырвать руку, но Алексей держал ее крепко. От его ладони шла какая-то жаркая сила, плавящая волю.

- Правда? – вкрадчиво шепнул он, подвигаясь ближе. – Так вот. По завещанию мы все получаем… кое-что.

- Ты-то ничего не получаешь.

- Ну, Марина Валерьевна, какая разница. Перестань меня перебивать, в конце концов. Обидно, конечно, что большая часть досталась Евгении, досадно, но, как говорится, ладно. А вот иск, который с твоей подачи сочинили твои же кузены и кузина…

- А что, они такие глупые и без моей подачи до этого не додумались бы?

- Может, и додумались бы, но ты здорово протоптала им дорожку. Короче, иск этот здорово всем нагадит. Если дело выгорит. Понимаешь, одно дело заварить такую кашу прижизненно, а другое посмертно. Последнее гораздо легче провернуть. Ни ты ничего не получишь, ни мы. Веселые горки. Но я знаю, как все можно исправить. Даже более того. Во-первых, господа Пастуховы откажутся от иска, а во-вторых, мадам Евгения согласится разделить свою дополнительную долю на всех.